Безусловно, такой опыт помогает мне взглянуть на хирургию с разных сторон и сочетать в собственной хирургической концепции элементы из различных направлений.

Прежде всего, остановимся на принципиальных различиях. Хирургия довольно травматична, и в ней главный приоритет — восстановление функции. В то же время, пластическая хирургия ставит во главу угла не только эстетику, но и сохранение (улучшение) функции, а также комфортность процесса восстановления пациента. После долгих лет в пластической хирургии я привык всегда оставаться на связи с пациентами, не бросая их и оставляя возможность всегда проконсультироваться со мной по любым вопросам. Зачастую наши взаимоотношения с годами становятся настолько доверительными, что они обращаются даже по общемедицинским вопросам. Конечно, я всегда подскажу в пределах моей компетенции и порекомендую обратиться к профильному специалисту.

Кроме того, синтез пластической и общей хирургии помогает находить нестандартные решения и в отдельно взятых случаях. Например, к нам в госпиталь поступил пациент после нескольких операций на мягких тканях. Работу с ним я осуществлял в несколько этапов. Первым — восстановил мышечную ткань, затем провел работу с подкожной клетчаткой. И одним из этапов можно назвать по-настоящему инновационным — создание валика из собственной жировой ткани, который разделял бы слой мышц и слой кожи. Это позволило решить проблему порочного рубцевания, мешавшую полноценному функционированию. Это довольно яркий пример применения идей из пластической хирургии в общей практике, буквально на стыке двух специальностей.

Невозможно отработать с пациентом и бросить его на произвол судьбы. Если у человека конкретный запрос, проблема, то ты обязательно контролируешь ее решение в длительном промежутке времени, предвосхищая возможное появление каких-либо осложнений. Если кто-то из девушек, которым я ставил импланты, теряется, я обязательно им напишу, вызову на осмотр, попрошу сделать контрольное УЗИ. Я всегда открыт для пациентов и рад помочь. Например, свой номер телефона я не менял еще с тех пор, как закрепил его за собой в тогда еще только открывшемся во Владивостоке «Примтелефоне».

Эта операция называется мини-абдоминопластика. У женщин после перенесенного кесарева сечения бывает нависающий валик над рубцом, и, как бы девушка не занималась спортом, этот валик не уйдет. Он может истончиться, может не истончаться, но не уйдет. Разумеется, это раздражает девушку, она не может надеть джинсы с низкой талией, ограничена в выборе нижнего белья. Мини-абдоминопластика, позволяет решить эту проблему, смещая рубец глубоко вниз и расправляя кожный покров. Результат очень красиво смотрится, пациентки всегда остаются довольны.

Абдоминопластика — более широкая операция, при которой поднимается кожно-жировой слой, при этом ушивается диастаз, дополнительно накладывается ряд швов для укрепления передней стенки живота, иссекается кожно-жировой слой. Несмотря на сложность этой операции, у меня пациенты легко переносят и уходят либо на следующие сутки, либо через два дня. Довольно часто эту операцию мы совмещаем с липосакцией, что позволяет получить очень хороший эстетический эффект.

Обычно маммопластика ассоциируется с увеличением груди. На самом деле, не отношу увеличение имплантами к числу своих любимых операций. Мне больше нравится работать с собственными тканями.

Маммопластика бывает нескольких видов. Первой давайте рассмотрим подтяжку. Когда железа под действием гравитации опускается вниз, необходимо произвести смещение сосково-ареолярного комплекса, поднять ткань железы и убрать избыток кожи.

Следующий вариант — редукционная маммопластика. Когда у женщины большая грудь, ей крайне неудобно подбирать белье, одежду…

Действительно, причем, эта жалоба обычно звучит в самую последнюю очередь — настолько пациентки свыкаются с неудобствами и принимают это как данность своего тела.

Другой вид операционного вмешательства — подтяжка молочной железы на имплантах. Проводится, когда у женщины произошла смешанная инволюция молочной железы, уменьшилась в объеме жировая ткань. В данном случае, пациентка не стремится к большой груди, а хочет просто иметь подтянутый, эстетически приятный вид. Иногда просят сделать перемещение сосковой ареоляции. Грудь немного уменьшится (на полразмера, так как не используется наполнение имплантом), но психологически женщине гораздо комфортнее. Зачастую к этому виду операции прибегают девушки, которые активно занимаются спортом - скалолазанием, дайвингом, другими видами спорта.

Следующая операция в списке — увеличение молочных желез имплантом. Могу сказать, у меня сложился пул пациентов, которые понимают, что я не ставлю большие импланты. Мое видение женской груди максимально приближено к естественной форме, ставлю не очень большие анатомические импланты. За моими сформировавшимися взглядами стоит не только эстетическое прочтение, но и безопасность для пациентов. Внедрение крупных инородных тел в организм более склонно оказывать непредсказуемое влияние, повышая риск развития различных осложнений.

Помогать таким девушкам обязательно надо. Когда девушка ощущает себя некомфортно без достаточно большой в ее представлении груди, у нее развиваются комплексы, влияющие на качество жизни (причем, не только личной). Они могут быть успешные, открытые, умные, обаятельные. И если они честно признаются, что с детства мечтали о большой груди, то как не пойти им навстречу? Ключевым индикатором здесь является осознанность этого желания, оно созревало и формировалось со временем. Девушка не вчера решила, что ей нужно внести такие кардинальные изменения. В таких случаях я считаю своим долгом на консультации предупредить о возможных последствиях, мы можем общаться в течение часа-полутора. И иногда пациентка соглашается, что ей эта операция точно не нужна. Это гораздо лучше, чем в дальнейшем осознать, что ее ожидания разошлись с реальностью.

Здесь необходимо обратиться к мотивации, которая приводит пациенток к пластическому хирургу. И можно в целом предложить условное деление на три категории.

Первая категория — пациенты, у которых еще в раннем возрасте созрело осознание того, что они хотели бы изменить в своем теле. И по достижении возраста полной самостоятельности, когда они уже имеют собственные источники дохода и распоряжаются своими личными средствами, они обращаются к пластическому хирургу за операцией, которая может реализовать их мечту.

Вторая категория приходит к идее изменений в своем теле под влиянием современного общества, моды, СМИ, социальных сетей, подруг. Они сравнивают себя с девушками, которых видят — в повседневной жизни или на экранах смартфонов, — и загораются желанием иметь такую же грудь, как у них.

И третья категория пациентов — они даже не уверены, что хотят что-либо в себе менять. «А может, увеличить грудь?» — задумываются они и обращаются за советом к друзьям и родственникам. Но далеко не всегда мы можем проникнуть в голову и понять, какой образ видит человек. И сам человек зачастую не способен описать подробно. Поэтому, скорее всего, она получит ответ в стиле: «Хочешь увеличить грудь? Почему бы и нет, сейчас многие увеличивают!» А вот какой будет эта новая грудь, это уже совсем другой вопрос.

И здесь, на мой взгляд, обязанностью врача является максимально подробное объяснение, как будет выглядеть хирургическое вмешательство, какой будет постоперационный период, каких результатов мы вообще можем добиться. Необходимо дать вводные данные пациенту, ведь он является неосведомленным в пластической хирургии, у него нет понимания возможностей и потенциальных результатов.

Для сравнения, если мы пойдем покупать машину, то будем обладать хотя бы минимальным пониманием своих потребностей — хотим ли мы джип, лимузин, спорткар… Ни один человек не идет просто покупать автомобиль в магазин со словами: «Дайте мне машину — вот вам деньги». Ему продадут какой-нибудь грузовик, оставшийся с советских времен, который ему, разумеется, совсем не нужен.

А пациенты зачастую могут рассказать гораздо меньше, соответственно, хирург проведет операцию, исходя из своего эстетического восприятия, которое совсем необязательно совпадает с видением пациентки. Так у нее рождается понимание, что результат операции бесконечно далек от того, что она себе представляла, но вновь едва ли сможет детально и доходчиво это объяснить. Она хотела грудь побольше, а что конкретно она получила, поймет только спустя время после операции… Есть разные хирурги. Кто-то представляет женскую грудь как очень большую и ставит большие импланты. Кто-то предпочитает более естественную и использует импланты небольших размеров. Это эстетическое видение будет реализовано в такой пациентке.

Я считаю, что пластическая операция — это, скажем так, совместный проект хирурга и пациента, и они оба несут ответственность за взаимопонимание между собой.

В описанном мною случае, нередком к сожалению, мы приходим к недовольству работой пластического хирурга, потому что пациентка не смогла сформулировать запрос, а хирург исполнил его так, как он видел сам. Хирург же, в свою очередь, не добился полной ясности для себя. Он не выяснил, почему она вообще решила прибегнуть к хирургическому вмешательству.

Когда ко мне приходит на консультацию пациентка, первый мой вопрос всегда врачебный: «Какие жалобы вы предъявляете?» Например, обращается пациентка, скажем, у нее небольшая грудь. Но какие жалобы? «Да у меня все в принципе хорошо», — отвечает она. Тогда зачем же вы обратились за операцией? И это точка отсчета для конструктивной беседы. Ее, очевидно, беспокоит, что у нее маленькая грудь. Развивая эту тему, мы обязательно обсудим, занимается ли она спортом, какая ей свойственна жизненная активность. Почему это важно — например, если девушка занимается скалолазанием и у нее размер груди единичка, то ей нет никакого смысла ставить импланты, это будет дискомфортно для нее. Или, например, пациентка хочет просто немного приподнять опустившуюся грудь, без имплантов, чтобы не висели два мешочка кожи. А для пластического хирурга это желание может быть совершенно непонятным, если в его парадигме грудь должна быть гигантской. А ей-то такая не нужна! И пациент с врачом друг друга не могут понять, найти точки соприкосновения. Это вообще довольно объемный процесс — поиск взаимопонимания врача и пациента, у меня консультации иногда растягиваются на полтора часа, чтобы детально прояснить запрос пациентки, а зачастую и помочь осмыслить его и сформулировать. И далеко не всем обратившимся за операцией на самом деле нужно ее делать. Бывают такие пациентки, которые в итоге говорят: «Спасибо, я поняла, мне это не надо». И я считаю, что в таком случае качественно выполнил свою работу врача, ведь мы добились положительного результата, избежав проведения операции, которая пациентке не нужна.

С первой категорией пациенток (которые с раннего возраста мечтали об определенных изменениях во внешности), как правило, все понятно. Они обращаются к специалисту, уже вдумчиво изучив хирургов, их стили работы, клиники, импланты, виды операций. Будучи полностью погружены в процесс, порой они приходят и сразу четко говорят: «Доктор, я хотела бы себе увеличить грудь, не надо подбирать импланты, я точно знаю, какие именно нужны, и я пришла именно к вам, потому что точно знаю, то вы сделаете операцию определенным способом».

Второй распространенный случай, когда пациентка вдохновлена образом какой-то звезды или своей подруги, тоже достаточно прост для прояснения запроса, ведь девушка может показать желаемый результат на фотографии. Здесь для хирурга главное — донести, что с ее фигурой именно такой имплант может выглядеть иначе, и убедиться в том, что она точно тебя услышала и поняла.

Это возможно, но я все же считаю, что первое впечатление — самое верное. Из практики могу поделиться контрпримерами к вашему описанию. Например, у меня было несколько пациенток, которые приезжали из других городов. Они оперировались у отличных хирургов, но обращались ко мне с просьбой удалить импланты спустя всего месяц после операции. Ни у одной из них я не выявил какой-то медицинской причины для удаления имплантов. Считаю, развитие такого неприятия себя невозможно предугадать на предоперационных этапах. Основное решение удалить импланты у пациенток было следующим: «Это просто не мое, напрасно я сделала операцию».

К теме финансовых вложений, которые вы упомянули в вопросе, — ни для кого из этих пациенток денежный аспект не являлся останавливающим фактором. Ценность того, чтобы вернуть себя прежних, была для них гораздо выше.

Да, это довольно точное сравнение. Они бы сказали: «Это просто не мое» — и вернулись бы к прежней длине волос.

Конечно, не хочется, чтобы пациенты разочаровывались в своей мечте. В основном, если мы говорим об имплантах, то с ними пациентки ходят в среднем по 7–10 лет. Потом уже случается, что по каким-то причинам хотят их извлечь.

Недавно столкнулся с показательным случаем: у девушки был разрыв импланта. У нее красивая грудь хорошей формы, которая ее устраивала. И сейчас у нее дилемма, заменить ли имплант или вообще удалить импланты. Обратите внимание, что такая мысль возникла даже притом, что грудь ее полностью устраивала. Это определенно повод для раздумий. Тем более что ситуация не требует срочного вмешательства. Некоторые девушки годами живут, не зная, что у них порван имплант. Но если нет связанных с этим медицинских осложнений, у пациента есть время поразмышлять, взвесить, подумать.

На мой взгляд, пластическая хирургия, которая меняет форму, должна быть взвешенной. Особенно когда имплантируется инородное тело, а не используются собственные ткани, например метод липофилинга (изменения формы с помощью своего жира). Он, в отличие от имплантов, никак на организм не влияет, комфортно переносится, и отторжения не возникает.

Если мы говорим о маммопластике, то вторичные операции могут быть эстетические, которые связаны с внешним видом груди, деформацией послеоперационных швов на коже, деформацией тканей молочной железы, вторичным птозированием из-за избыточного растяжения кожи, изменениями формы сосков и ареол, смещением имплантов.

Среди медицинских показаний ко вторичным операциям — формирование порочных рубцов, капсулярная контрактура (уплотнение капсулы вокруг введенного импланта), которая начинает зажимать имплант, и осложнения, которые связаны с дефектами выполнения операции.

И все же вновь упомяну эстетические изменения. Целью операции всегда является получение определенной формы молочной железы (если речь о маммопластике) или живота (если речь про абдоминопластику). С течением времени этот эффект также может утрачиваться. Соответственно, может потребоваться повторная операция.

Здесь мы возвращаемся к термину «насмотренность». Она очень важна, и пациентке будет полезно присмотреться к тому, что ей нравится, будь то в социальных сетях или ее круге общения, у подруг, которые оперировались у хирургов. Так вы гораздо лучше сможете понять, что вам эстетически приятно, а что — нет. Это поможет прийти к четкому пониманию, что именно вы хотите получить в качестве результата операции, и донести до хирурга. Выработать такое четкое понимание — совместная ответственность хирурга и пациента.

Далее пациентке, у которой есть эстетические осложнения, стоит записаться на консультацию к хирургам, которых она выбрала по результатам своего исследования, и поговорить с ними. Рекомендую спросить, что они думают о первой операции, как они могли бы решить ту или иную ситуацию. А дальше пациентке следует посмотреть, какой врач ответил именно на те вопросы, которые ее беспокоят, и может ли он предложить решение осложнений, возникших после первой операции.

Например, ко мне обращалась пациентка, которой не нравились изменение формы и растяжение ареол через непродолжительное время после первой операции. Я осмотрел ее и объяснил, что сейчас нет смысла в коррекции, поскольку в ближайшем будущем они продолжат растягиваться. И если выполнить операцию сейчас, то спустя примерно год эстетические осложнения лишь усилятся. Поэтому я предложил сделать татуаж зоны, которая ее беспокоит, и объяснил, в каком порядке работать с татуировщиком. Мы договорились, что она обратится ко мне вновь после этого и мы снова изучим ситуацию. Элегантность этого решения заключается в том, что а) пациентке не надо срочно идти на повторную операцию и б) у нее появилось полное понимание ситуации и ее дальнейшего развития. Я объяснил, что у нее наблюдается вторичный птоз железы и есть высокий риск возникновения «эффекта водопада» — опущения груди. И уже тогда будет логично осуществить подтяжку молочной железы с изменением формы ареол и перемещением в более симметричное положение. Стратегически это даст более качественные отдаленные результаты.

Если поступает пациент, у которого экстренная хирургическая патология, нужно срочно оперироваться. А если мы говорим об эстетике, то здесь едва ли есть место спешке.

Пожалуй. Порой даже хирургу требуется время, чтобы осознать, какого результата он хочет добиться.

Если хирург выполняет тысячи одинаковых операций в год, то у него уже есть определенный наработанный профессионализм, на который он полагается в работе. И вероятно, он с ходу может сказать: «Вам нужны импланты такого-то объема, будет очень красиво. Можете госпитализироваться, и мы проведем операцию». Но только в том случае, если взаимосвязь между хирургом и пациентом наступила. А если пациентка, утрируя, едва переступила порог, и он говорит: «Ложитесь, сейчас все будет!» — я думаю, здесь нужно задуматься и взять паузу. Может, к этому хирургу есть смысл прийти еще раз и прояснить досконально, поняли ли вы друг друга. У всех моих пациенток есть мой номер телефона, и каждая из них имеет возможность всегда со мной связаться, чтобы у нее была абсолютная уверенность, что я досконально понял ее пожелания. На протяжении всего времени перед операцией я остаюсь в контакте и всегда говорю после консультации: «Если возникли вопросы, обязательно задайте их, не бойтесь и не стесняйтесь их задавать».

К любому человеку нужно относиться уважительно. У нас у всех разный уровень образования (общий, не школьный). Разное мировоззрение.
Иногда люди не могут точно сформулировать свою мысль. Необходимо терпение, чтобы, понять, о чем твой собеседник думает, и к чему хочет прийти в результате вашего сотрудничества. И только по достижении взаимопонимания в терминологии, сути предстоящих процессов и их целях, можно принимать решения.